Логика правит действием
Тематический сон в виде рассказа.
Название: Бугимен и Король Кошмаров
Автор: моё подсознание
Жанр: сказка на ночь
Фандом: Rise of guardians
Бета: требуется, если кто захочет
Рейтинг: никакого рейтинга, 0+
Персонажи: Питч, кошмары и всякая нечисть.
Аннотация: В этой сказке Питч (Морок) разделился на двух персонажей, каждый из которых отвечает за свою область страхов.
Дисклаймер: No copyright infringement intended
Комментарии: Предполагается, что это просто мой отклик на развивающийся фандом.
Часть 1 (целиком)
читать дальше - Роберт, пора спать. – говорит мама.читать дальше- Уже десять часов.
- Но завтра же суббота, мама! Я хочу посмотреть «Фабрику Кошмаров».
- Милый, ты слишком много смотришь ужастиков. Смотри, а то придёт Бугимен и утащит тебя ночью.
- Ну, мам, - Роберт слишком картинно закатывает глаза, подражая старшей сестре, но всё-таки выключая последнюю лампу и телевизор, пульт от которого перекочевал в ящик стола . - Бугимен – это сказки для маленьких детей. Его никто не боится...
- О, конечно, а ты настолько не боишься меня, что вчера до утра не набрался храбрости выглянуть в окно своей спальни, по стеклу которого так протяжно скребла ветка. И сегодня тебе снова покажется, что это длинные-длинные когти вампира из того самого кино, которые вы с друзьями посмотрели в четверг... – Бугимен уже сидит на стуле в комнате Роберта, лениво скребя чёрным ногтем набивную подушку. Роберт всегда сваливал эти царапины на толстого кота своей мамы, но в глубине души догадывался, что кот вряд ли красит когти чёрным лаком.
Мальчик вообще был крайне непослушным, хотя и добрым малышом, верившем в чудеса и тайны, а также обожавшим кошмарные истории, что несколько льстило Бугимену.
Роберт всё-таки набрался храбрости, выждал, пока в доме стихли шаги мамы, а под дверью родительской спальни погасла полоска света, и откинул одеяло. Босые ноги прошлёпали по полу в сторону заветного ящика и пульта от телевизора.
Загорается робкий свет карманного фонарика, шуршат бумажки в столе. Бугимен щёлкает пальцами, неплотно закрученная крышка фонарика слетает, отпуская в свободное падение пару батареек, которые тут же закатываются подальше под стол. Комната возвращается в плотную темноту.
Роберт нервно вздыхает, оглядывается, но всё-таки лезет под стол, за что получает крепкий щелчок холодных пальцев по носу, и тут же ретируеся под одеяло.
- Смотри у меня, - отчётливо шепчет сквознячок в занавесках, - ведь в темноте может прятаться что угодно...
Бугимен обходит вокруг его кровати, пока мальчик нервно дышит под одеялом, прислушиваясь к шагам неведомого и отрицаемого чудовища, и открыает дверцу шкафа, его дорогу в любую детскую комнату, по которой он проводит в сны деток ночные страхи. Напоследок оглядев свою работу в качестве упорно пытающегося уснуть Роберта, ночной кошмар с кривой улыбкой скрывается в шкафу.
Нужно было ещё напомнить Сьюзи из Ванкувера, что с прогулки нужно возвращаться до темноты и по первому звонку мамы, а Калеб из Детройта нарисовал Бугимена в костюме Санты, и, как он сам правильно догадывался, заслужил отличный кошмар за диверсионную попытку подрыва авторитета всех ночных кошмаров. И вообще, разве можно рисовать Бугимена в виде гоблина или высущенного волшебника?
Бугимен конечно не же был гоблином или высохшим старым волшебником. Он вообще был не был «им». Бугимен была «она», причём она обладала женственной фигурой, небольшим ростом, не затруднявшим путешествие по шкафам, содержимое которых в детских обычно пребывает в жутком беспорядке, и вполне приятным человеческим лицом, с парой теплых медовых глаз, взгляд которых пронизывал даже самые густые тени. В общем, Калеб, нарисовавший двухметровый субъект предположительно мужского пола (судя по бороде), с лицом в виде сморщенной картофелины и очень зубастым ртом, несколько промахнулся.
Бугимен или Бука вообще несколько страдала от несоответствия своей внешности царству ужасов. У её коллег были шерсть, рога, когти, головы в виде черепов, глаза на ладонях, несколько дополительных голов или рук, чешуя, длинная чёрная мантия из болотного тумана или свисающие куски плоти, на худой конец. Бугимен была прозаична до безобразия, потому что выглядела как человек, настолько обычный человек, что могла бы беспрепятственно прогуляться по улицам вечерком, если бы у неё возникло такое желание.
Впрочем, её супруга это не беспокоило. Питч, Пинтчер, Морок или Смолка, был самим Королём Ужаса и Кошмаров. Морок был высок, худ, обладал острыми зубами, которые придавали его улыбке особый хищный блеск , а его чёрные волосы были взметены вихрем заполняющих его кошмаров, и посмертно зафиксированы в таком положении ,что, по мнению его жены, придавало его образу особый шарм. Он был некрасив, но обаятелен, не жесток, но беспощаден, а также постоянно имел столкновения с Хранителями, защищающими людей от отчаяния и страха, в силу того что отвечал как раз за распространение страха над миром людей. Морок был настоящим знатоком своего дела и был способен даже из самых добрых воспоминаний и снов кошмары, заставляющие взрослых украдкой утирать слёзы и раскаиваться в собственных делах. Страхи Морока касались всех, кроме детей, самых маленьких и самых мечтательных представителей человечества, которых он перепоручил Бугимену.
Бука разделяла мнение супруга о необходимости страхов, как способа защитить людей от их же глупости, признавала их наставительную роль, а также важную функцию в формировании ответственности и совести, но никогда не позволяла одному из страхов добраться до своих подопечных. Это был страх смерти, самый сильный и беспощадный страх, от которого не спасешься под одеялом, страх перед неизбежной потерей родителей и друзей, страх, против которого люди ещё не придумали достойного лекарства. Дети должны были подготовиться к встрече с этим страхом, который неизбежно касался каждого живого человека, она давала им это время, самое короткое и чудесное время раннего детства, пока их мир ограничивался фантазиями, сказками и игрушками. Мир не должен был пугать своих обитателей сразу, Морок не должен был захватывать детей сразу же после их рождения, сковывая их ещё такие любопытные и наивные умы, и Король Кошмаров делал эту уступку Бугимену. Самые маленькие и очаровательные обитатели этой земли боялись меньше, нежели оберегающие их взрослые.
Морок в жизни был воином и сохранил страсть к военному накалу страстей и после становления Королём Кошмаров. От его прикосновения солдаты каменели перед лицом смертельной опасности, его кошмары в образе у хищных коней неслись на бегущих в атаку, разбиваясь чёрным песком о римские щиты, македонские копья, мечи крестоносцев, штыки и каски немцев и русских, и забивая блестящей металлической крошкой спусковые механизмы огнестрельного оружия. Среди солдат ходили легенды о чёрном всаднике на вороном коне с острыми клыками, который носится по полям битв, собирая свой кровавый урожай. Некоторые думали, что он предвещает смерть, другие считали, что это ангел или бес , которого человек видит лишь в минуту смерти, и который унесет его душу в Ад или Рай, третьи полагали, что это выдумки или галлюцинации, которые порождает человеческий мозг в период крайнего стресса.
Впрочем, Короля Кошмаров слегка задевало отрицание его сущности, а также характерное изображение его персоны в виде рогатой страшной рожи без тени интеллекта, скалящейся из темноты, но всё-таки люди уже почти шесть тысяч лет не забывали его ледяное дыхание, а он при каждом удобном случае не пренебрегал напомнить им о том, что никакая цивилизация, никакая электроника, наука, броня, сталь со свинцом или непоколебимая вера не способны защитить человека от страха. Когти Короля Кошмаров как скорлупки снимали с самых высокомерных людей их спесь, оставляя их таким же беспомощными и мягкими, как личинки насекомых. Люди боялись, боятся и будут бояться, как они тряслись от страха в своих пещерах, кутаясь в вонючие шкуры, так и теперь вздрагивают от раскатов грома в своих просторных домах с электрическим освещением.
Капли крови, частицы пыли, металлические крошки оседали на длиной чернильно-чёрной мантии Морока, расцвечивая её блестящими разводами и бурыми пятнами. Ужас, предсмертные хрипы, вопли и скрежет металла ломающихся плотин, гул потока, уносящего корабль и команду в пучину, - всё это отражалось на мантии Короля Кошмаров в переплетении чёрных вышитых узоров на чёрной же ткани, в чеканке узоров золотого пояса, и чем больше темноты и страха было вокруг, тем свирепее становился Морок, тем сильнее давила паника, захлестывая и разрывая человеческие сердца.
Морок не любил свою жену. Он её обожал. Бугимен, Бугагаечка или Бука, как её ласково называл Морок, была его вечным компаньоном и важным элементом его мира. Нет, конечно, смерть и несколько тысяч лет разницы в возрасте их уже разлучили, и Король Кошмаров не нуждался в жене так же сильно, как простые смертные мужчины, но его настроение резко ухудшалось, если ему не случалось заставать её дома, что незамедлительно отражалось на кошмарах, которые становились более изобретательны и агрессивны, когда их Король был не в настроении.
Король Кошмаров не нуждался в пище или сне. Он мог прожить ещё тысячи и тысячи лет без капли питья или крошки пищи. Но у него были привычки, которые он сохранил ещё со времён собственной жизни. читать дальшеСобственно, это не было чем-то необычным среди духов. Как Святой Ник сохранил страсть к домашней выпечке и особенно – печенью с шоколадной крошкой, а Джек Фрост часто срывал с веток крупные зелёные яблоки, мгновенно превращавшиеся в его руках в ледышки (или разрушительные снаряды для метательных орудий, которые он сооружал из веток и собственного посоха), а Зубная фея не могла устоять перед душистыми сочными персиками, так и Питч имел собственные привычки. Он пил горячий, очень сладкий кофе с большой порцией молока. Бука сомневалась, что Морок был способен почувствовать вкус этого напитка, скорее всего он просто вспоминал вкус, который испытывал много лет назад, что не делало эту импровизированную трапезу менее приятной и значительной.
Также Морок любил «спать», или, вернее сказать, впадать в неглубокую дрему. Он спал и не спал, грезил наяву, воскрешая в памяти картины далекого прошлого, которому он был свидетелем. Сны Короля Кошмаров были наполнены лязгом металла, воинственными кличами воинов, грохотом орудий и шагами тысяч людей.
Но иногда у него бывали чужие, короткие сны о золотистых Плеядах звезд с чужого небосклона, сны о тёплом маленьком доме со светлыми комнатами, девочке и женщине, живших в этом доме, лиц которых, ровно как того, кем они могли быть, он уже давным-давно не помнил. Во время таких снов Морок, с улыбкой встречавший смертельные ужасы, беспокойно возился, готовый проснуться в любую минуту, хмурился и бормотал.
Бука, чуждая сна и обычно тихонечко сидевшая рядом, пока Морок дремал, тревожно прислушивалась к этим грёзам. Она верила, что это не просто грёзы, а самые настоящие сны, последнее, что сохранилось у Пинтчера с тех давних пор, когда мир ещё не знал о нём, как о Короле Кошмаров. Но Морок никогда не искал своего прошлого. Конечно, он был старше Зубной феи и не было пользы искать в горах золотых коробочек его детские зубки, о нём вряд ли упоминали земные хроники, разве только на Лунном Клиппере сохранилась его история, но Пинтчер мог позволить кому-то заняться его прошлым только «через его труп», точнее, после его окончательного развоплощения. Он бежал от своего прошлого, он не хотел ни помнить его, ни помнить о нём.
Он не хотел соединять Короля Кошмаров с кем-то, жившим много лет назад, он не хотел вспоминать о тех, кого итак потерял просто потому, что прошло уже слишком много времени. Все, кого он мог знать, мертвы. А что смысла терзаться попусту?
Бука не знала содержания его снов, а Морок не желал думать о них после их окончания, отшучиваясь тем, что ему крайне льстит готовность женщин сражаться за его даже после его кончины. Фыркая от смеха, призванного пристыдить Бугагаечку за излишнюю подозрительность, Морок клал голову на колени Буке и снова задрёмывал, позволяя ей расчесывать его жёсткие волосы, никогда не менявшие своей формы. Спутанные от вечной скачки, слипающиеся, блестящие, как струйки смолы, они тоже зачастую собирали на себя «сувениры» из тех мест, где он побывал. Чего только Буке не попадалось в этих волосах. Самым необычным сувениром, извлеченным ею из волос мужа, был огромный кривой гвоздь, достойный места как минимум в одном из осадных орудий времен штурма Камелота. Каким образом он оказался в этой причёске, оставалось только фантазировать. (Впрочем, Бугагаечка подозревала, что здесь имело место именно лобовое столкновение с какой-то осадной техникой).
Также в её коллекции имелись веточки и листочки большинства видов деревьев Земли, которым когда-то не посчастливилось хлестнуть Короля Кошмаров по голове во время азарта скачки, за что они и поплатились парой сорванных листков, которые он и приносил на себе домой. Также попалось с десяток пуль, которым даже на их огромной скорости не удалось попортить причёску Питча, правда, пара из них наградили его стойким ароматом пороха, против которого он ничего не имел.
Морок растягивался на огромной кровати, разглядывая уходящие вверх клетки, в которых качались летучие кошмары, время которых ещё не пришло, и цепи, на которых держалось их ложе, застеленное черными простынями. Внизу, на полу, и дальше, на более низких уровнях, плескалось море кошмаров. Странные, разнообразные, многоликие, многоглазые, слепые, крылатые и змееподобные, кошмары клубились у внизу, сменяя формы и образы. Честно говоря, сам Король Кошмаров не упомнил бы всех имен своих непостоянных подданных. Волны чёрного тумана, похожие на завихрения мельчайшего черного песка, захлёстывали на края простыней, поднимались по ним, извиваясь. Плащ Морока, столь длинный и тяжёлый после последний охоты, складками стекал с кровати, утопая в море кошмаров.
Бесцветные покрывающиеся корочкой соли пятна от слёз перемежались бурыми, как будто бы ржавыми пятнами крови.
Такие пятна было невозможно убрать. Их можно было оттирать, стирать, выводить всеми средствами, но они всё равно проступали снова на тех же местах, как будто проявлялись изнутри ткани. Ни одна пролитая слезинка не исчезала навечно, они оседали капельками росы на этой вечной ткани, и ждали своего часа. Ни одно злодеяние не проходило бесследно.
Правда, в особенно кровавые времена, сил Буки было недостаточно, и следы страхов накапливались на одежде Пинтчера быстрее, чем исчезали сами страхи. Тогда силы Короля Кошмаров возрастали настолько, что он без отдыха терзал кошмарами умы людей, не давая им и минуты покоя. Ему переставали быть нужны тень и ночь для выхода на поверхность, Морок шествовал по улицам открыто, видимый людям в зависимости от его желания. Но так не могло продолжаться вечно. Люди не могут жить в постоянном страхе, они либо погибнут, либо привыкнут, поэтому от избытков страхов Король Кошмаров вынужден был избавляться.
На этот случай для духов существовали специальные термы, где смывались и уходили в прошлое все людские следы и прикосновения, он стирал у духов память о том, чему они были свидетелями. Чудесный источник, питавший термы, обладал свойством очищать души.
Морок откровенно вредничал, когда речь заходила о необходимости их навестить, он не желал омываться рядом с духами природы, он не хотел идти туда в среду, в четверг, в Хеллоуин, ни поздно вечером, ни рано утром, потому что нужно было выпустить и загнать Кошмаров под земли, а также он не желал идти туда один просто потому, что Кошмары рассыпались от одного пара источника, а отправляться туда одному будет скучно.
Забравшись в обширную каменную чашу, прямо в длинившейся и отяжелевшей от страхов мантии, Морок позволял отмывать свои волосы и кожу в священной воде источника. Кожа Морока из пепельно-серой становилась просто бледной, такой, какой она и была при жизни. С мантии чернильным разводами уходили в воду страхи, а сама она больше не напоминала сгусток темноты, а была похожа на обычную человеческую одежду, просто старомодную. Волосы Морока, пропитанные водой, тяжелели и немного опускались, поэтому у Питча на время купания появлялась вполне человеческая, гладкая, с начёсом назад, причёска, которая была популярна у джентльменов конца 19 века.
Однажды Бука, когда Питч плескался в источнике особенно долго, брела по краю каменной чаши. Над водой стоял густой, как молоко, пар, и Короля Кошмаров нигде не было видно. Бука, убедившись в том, что ждать ей ещё долго, наклонилась поближе к воде, рассматривая своё отражение в воде. В целом, её внешность не драматически изменялась после очищения. Разве только на всё ещё бледных щеках появился румянец.
Под водой мелькнула тень, сильные длинные руки обхватили и утянули её под воду. Через мгновение из воды вынурнылиКороль Кошаров, хохоча, и Бука, отплевываясь от воды.
- Пинтчер, ты мерзавец. – процедила Бука, пытаясь выбраться обратно через скользкий бортик каменной чаши.
- Бука-Бука, не будь такой противной, - Морок поддержал жену, помогая ей вылезти, в ответ он получил жгучий взгляд, и под которым изобразил крайне притворный и переигранный испуг и зашёл поглубже в воду. Впрочем, исключительно ради того, чтобы в следующую минуту Буку накрыла волна брызг от очередного водного кульбита.
-А потереть мне ножку?- лениво протянул Питч, снова показавшись на поверхности.
Ответом ему стала мягко шлепнувшаяся в воду губка. Морок недовольно фыркнул и снова отправился на середину купальни.
Король Кошмаров с удовольствием дышал теплым паром, поднимавшимся из воды, подставлял голову под тёплые струи воды, фыркая от капель. И сколько бы Питч не ворчал о неудовольствии от посещения терм, вряд ли они ему не нравились.
Название: Бугимен и Король Кошмаров
Автор: моё подсознание
Жанр: сказка на ночь
Фандом: Rise of guardians
Бета: требуется, если кто захочет
Рейтинг: никакого рейтинга, 0+
Персонажи: Питч, кошмары и всякая нечисть.
Аннотация: В этой сказке Питч (Морок) разделился на двух персонажей, каждый из которых отвечает за свою область страхов.
Дисклаймер: No copyright infringement intended
Комментарии: Предполагается, что это просто мой отклик на развивающийся фандом.
Часть 1 (целиком)
читать дальше - Роберт, пора спать. – говорит мама.читать дальше- Уже десять часов.
- Но завтра же суббота, мама! Я хочу посмотреть «Фабрику Кошмаров».
- Милый, ты слишком много смотришь ужастиков. Смотри, а то придёт Бугимен и утащит тебя ночью.
- Ну, мам, - Роберт слишком картинно закатывает глаза, подражая старшей сестре, но всё-таки выключая последнюю лампу и телевизор, пульт от которого перекочевал в ящик стола . - Бугимен – это сказки для маленьких детей. Его никто не боится...
- О, конечно, а ты настолько не боишься меня, что вчера до утра не набрался храбрости выглянуть в окно своей спальни, по стеклу которого так протяжно скребла ветка. И сегодня тебе снова покажется, что это длинные-длинные когти вампира из того самого кино, которые вы с друзьями посмотрели в четверг... – Бугимен уже сидит на стуле в комнате Роберта, лениво скребя чёрным ногтем набивную подушку. Роберт всегда сваливал эти царапины на толстого кота своей мамы, но в глубине души догадывался, что кот вряд ли красит когти чёрным лаком.
Мальчик вообще был крайне непослушным, хотя и добрым малышом, верившем в чудеса и тайны, а также обожавшим кошмарные истории, что несколько льстило Бугимену.
Роберт всё-таки набрался храбрости, выждал, пока в доме стихли шаги мамы, а под дверью родительской спальни погасла полоска света, и откинул одеяло. Босые ноги прошлёпали по полу в сторону заветного ящика и пульта от телевизора.
Загорается робкий свет карманного фонарика, шуршат бумажки в столе. Бугимен щёлкает пальцами, неплотно закрученная крышка фонарика слетает, отпуская в свободное падение пару батареек, которые тут же закатываются подальше под стол. Комната возвращается в плотную темноту.
Роберт нервно вздыхает, оглядывается, но всё-таки лезет под стол, за что получает крепкий щелчок холодных пальцев по носу, и тут же ретируеся под одеяло.
- Смотри у меня, - отчётливо шепчет сквознячок в занавесках, - ведь в темноте может прятаться что угодно...
Бугимен обходит вокруг его кровати, пока мальчик нервно дышит под одеялом, прислушиваясь к шагам неведомого и отрицаемого чудовища, и открыает дверцу шкафа, его дорогу в любую детскую комнату, по которой он проводит в сны деток ночные страхи. Напоследок оглядев свою работу в качестве упорно пытающегося уснуть Роберта, ночной кошмар с кривой улыбкой скрывается в шкафу.
Нужно было ещё напомнить Сьюзи из Ванкувера, что с прогулки нужно возвращаться до темноты и по первому звонку мамы, а Калеб из Детройта нарисовал Бугимена в костюме Санты, и, как он сам правильно догадывался, заслужил отличный кошмар за диверсионную попытку подрыва авторитета всех ночных кошмаров. И вообще, разве можно рисовать Бугимена в виде гоблина или высущенного волшебника?
Бугимен конечно не же был гоблином или высохшим старым волшебником. Он вообще был не был «им». Бугимен была «она», причём она обладала женственной фигурой, небольшим ростом, не затруднявшим путешествие по шкафам, содержимое которых в детских обычно пребывает в жутком беспорядке, и вполне приятным человеческим лицом, с парой теплых медовых глаз, взгляд которых пронизывал даже самые густые тени. В общем, Калеб, нарисовавший двухметровый субъект предположительно мужского пола (судя по бороде), с лицом в виде сморщенной картофелины и очень зубастым ртом, несколько промахнулся.
Бугимен или Бука вообще несколько страдала от несоответствия своей внешности царству ужасов. У её коллег были шерсть, рога, когти, головы в виде черепов, глаза на ладонях, несколько дополительных голов или рук, чешуя, длинная чёрная мантия из болотного тумана или свисающие куски плоти, на худой конец. Бугимен была прозаична до безобразия, потому что выглядела как человек, настолько обычный человек, что могла бы беспрепятственно прогуляться по улицам вечерком, если бы у неё возникло такое желание.
Впрочем, её супруга это не беспокоило. Питч, Пинтчер, Морок или Смолка, был самим Королём Ужаса и Кошмаров. Морок был высок, худ, обладал острыми зубами, которые придавали его улыбке особый хищный блеск , а его чёрные волосы были взметены вихрем заполняющих его кошмаров, и посмертно зафиксированы в таком положении ,что, по мнению его жены, придавало его образу особый шарм. Он был некрасив, но обаятелен, не жесток, но беспощаден, а также постоянно имел столкновения с Хранителями, защищающими людей от отчаяния и страха, в силу того что отвечал как раз за распространение страха над миром людей. Морок был настоящим знатоком своего дела и был способен даже из самых добрых воспоминаний и снов кошмары, заставляющие взрослых украдкой утирать слёзы и раскаиваться в собственных делах. Страхи Морока касались всех, кроме детей, самых маленьких и самых мечтательных представителей человечества, которых он перепоручил Бугимену.
Бука разделяла мнение супруга о необходимости страхов, как способа защитить людей от их же глупости, признавала их наставительную роль, а также важную функцию в формировании ответственности и совести, но никогда не позволяла одному из страхов добраться до своих подопечных. Это был страх смерти, самый сильный и беспощадный страх, от которого не спасешься под одеялом, страх перед неизбежной потерей родителей и друзей, страх, против которого люди ещё не придумали достойного лекарства. Дети должны были подготовиться к встрече с этим страхом, который неизбежно касался каждого живого человека, она давала им это время, самое короткое и чудесное время раннего детства, пока их мир ограничивался фантазиями, сказками и игрушками. Мир не должен был пугать своих обитателей сразу, Морок не должен был захватывать детей сразу же после их рождения, сковывая их ещё такие любопытные и наивные умы, и Король Кошмаров делал эту уступку Бугимену. Самые маленькие и очаровательные обитатели этой земли боялись меньше, нежели оберегающие их взрослые.
Морок в жизни был воином и сохранил страсть к военному накалу страстей и после становления Королём Кошмаров. От его прикосновения солдаты каменели перед лицом смертельной опасности, его кошмары в образе у хищных коней неслись на бегущих в атаку, разбиваясь чёрным песком о римские щиты, македонские копья, мечи крестоносцев, штыки и каски немцев и русских, и забивая блестящей металлической крошкой спусковые механизмы огнестрельного оружия. Среди солдат ходили легенды о чёрном всаднике на вороном коне с острыми клыками, который носится по полям битв, собирая свой кровавый урожай. Некоторые думали, что он предвещает смерть, другие считали, что это ангел или бес , которого человек видит лишь в минуту смерти, и который унесет его душу в Ад или Рай, третьи полагали, что это выдумки или галлюцинации, которые порождает человеческий мозг в период крайнего стресса.
Впрочем, Короля Кошмаров слегка задевало отрицание его сущности, а также характерное изображение его персоны в виде рогатой страшной рожи без тени интеллекта, скалящейся из темноты, но всё-таки люди уже почти шесть тысяч лет не забывали его ледяное дыхание, а он при каждом удобном случае не пренебрегал напомнить им о том, что никакая цивилизация, никакая электроника, наука, броня, сталь со свинцом или непоколебимая вера не способны защитить человека от страха. Когти Короля Кошмаров как скорлупки снимали с самых высокомерных людей их спесь, оставляя их таким же беспомощными и мягкими, как личинки насекомых. Люди боялись, боятся и будут бояться, как они тряслись от страха в своих пещерах, кутаясь в вонючие шкуры, так и теперь вздрагивают от раскатов грома в своих просторных домах с электрическим освещением.
Капли крови, частицы пыли, металлические крошки оседали на длиной чернильно-чёрной мантии Морока, расцвечивая её блестящими разводами и бурыми пятнами. Ужас, предсмертные хрипы, вопли и скрежет металла ломающихся плотин, гул потока, уносящего корабль и команду в пучину, - всё это отражалось на мантии Короля Кошмаров в переплетении чёрных вышитых узоров на чёрной же ткани, в чеканке узоров золотого пояса, и чем больше темноты и страха было вокруг, тем свирепее становился Морок, тем сильнее давила паника, захлестывая и разрывая человеческие сердца.
Морок не любил свою жену. Он её обожал. Бугимен, Бугагаечка или Бука, как её ласково называл Морок, была его вечным компаньоном и важным элементом его мира. Нет, конечно, смерть и несколько тысяч лет разницы в возрасте их уже разлучили, и Король Кошмаров не нуждался в жене так же сильно, как простые смертные мужчины, но его настроение резко ухудшалось, если ему не случалось заставать её дома, что незамедлительно отражалось на кошмарах, которые становились более изобретательны и агрессивны, когда их Король был не в настроении.
Часть 2 (целиком)
Король Кошмаров не нуждался в пище или сне. Он мог прожить ещё тысячи и тысячи лет без капли питья или крошки пищи. Но у него были привычки, которые он сохранил ещё со времён собственной жизни. читать дальшеСобственно, это не было чем-то необычным среди духов. Как Святой Ник сохранил страсть к домашней выпечке и особенно – печенью с шоколадной крошкой, а Джек Фрост часто срывал с веток крупные зелёные яблоки, мгновенно превращавшиеся в его руках в ледышки (или разрушительные снаряды для метательных орудий, которые он сооружал из веток и собственного посоха), а Зубная фея не могла устоять перед душистыми сочными персиками, так и Питч имел собственные привычки. Он пил горячий, очень сладкий кофе с большой порцией молока. Бука сомневалась, что Морок был способен почувствовать вкус этого напитка, скорее всего он просто вспоминал вкус, который испытывал много лет назад, что не делало эту импровизированную трапезу менее приятной и значительной.
Также Морок любил «спать», или, вернее сказать, впадать в неглубокую дрему. Он спал и не спал, грезил наяву, воскрешая в памяти картины далекого прошлого, которому он был свидетелем. Сны Короля Кошмаров были наполнены лязгом металла, воинственными кличами воинов, грохотом орудий и шагами тысяч людей.
Но иногда у него бывали чужие, короткие сны о золотистых Плеядах звезд с чужого небосклона, сны о тёплом маленьком доме со светлыми комнатами, девочке и женщине, живших в этом доме, лиц которых, ровно как того, кем они могли быть, он уже давным-давно не помнил. Во время таких снов Морок, с улыбкой встречавший смертельные ужасы, беспокойно возился, готовый проснуться в любую минуту, хмурился и бормотал.
Бука, чуждая сна и обычно тихонечко сидевшая рядом, пока Морок дремал, тревожно прислушивалась к этим грёзам. Она верила, что это не просто грёзы, а самые настоящие сны, последнее, что сохранилось у Пинтчера с тех давних пор, когда мир ещё не знал о нём, как о Короле Кошмаров. Но Морок никогда не искал своего прошлого. Конечно, он был старше Зубной феи и не было пользы искать в горах золотых коробочек его детские зубки, о нём вряд ли упоминали земные хроники, разве только на Лунном Клиппере сохранилась его история, но Пинтчер мог позволить кому-то заняться его прошлым только «через его труп», точнее, после его окончательного развоплощения. Он бежал от своего прошлого, он не хотел ни помнить его, ни помнить о нём.
Он не хотел соединять Короля Кошмаров с кем-то, жившим много лет назад, он не хотел вспоминать о тех, кого итак потерял просто потому, что прошло уже слишком много времени. Все, кого он мог знать, мертвы. А что смысла терзаться попусту?
Бука не знала содержания его снов, а Морок не желал думать о них после их окончания, отшучиваясь тем, что ему крайне льстит готовность женщин сражаться за его даже после его кончины. Фыркая от смеха, призванного пристыдить Бугагаечку за излишнюю подозрительность, Морок клал голову на колени Буке и снова задрёмывал, позволяя ей расчесывать его жёсткие волосы, никогда не менявшие своей формы. Спутанные от вечной скачки, слипающиеся, блестящие, как струйки смолы, они тоже зачастую собирали на себя «сувениры» из тех мест, где он побывал. Чего только Буке не попадалось в этих волосах. Самым необычным сувениром, извлеченным ею из волос мужа, был огромный кривой гвоздь, достойный места как минимум в одном из осадных орудий времен штурма Камелота. Каким образом он оказался в этой причёске, оставалось только фантазировать. (Впрочем, Бугагаечка подозревала, что здесь имело место именно лобовое столкновение с какой-то осадной техникой).
Также в её коллекции имелись веточки и листочки большинства видов деревьев Земли, которым когда-то не посчастливилось хлестнуть Короля Кошмаров по голове во время азарта скачки, за что они и поплатились парой сорванных листков, которые он и приносил на себе домой. Также попалось с десяток пуль, которым даже на их огромной скорости не удалось попортить причёску Питча, правда, пара из них наградили его стойким ароматом пороха, против которого он ничего не имел.
Морок растягивался на огромной кровати, разглядывая уходящие вверх клетки, в которых качались летучие кошмары, время которых ещё не пришло, и цепи, на которых держалось их ложе, застеленное черными простынями. Внизу, на полу, и дальше, на более низких уровнях, плескалось море кошмаров. Странные, разнообразные, многоликие, многоглазые, слепые, крылатые и змееподобные, кошмары клубились у внизу, сменяя формы и образы. Честно говоря, сам Король Кошмаров не упомнил бы всех имен своих непостоянных подданных. Волны чёрного тумана, похожие на завихрения мельчайшего черного песка, захлёстывали на края простыней, поднимались по ним, извиваясь. Плащ Морока, столь длинный и тяжёлый после последний охоты, складками стекал с кровати, утопая в море кошмаров.
Бесцветные покрывающиеся корочкой соли пятна от слёз перемежались бурыми, как будто бы ржавыми пятнами крови.
Такие пятна было невозможно убрать. Их можно было оттирать, стирать, выводить всеми средствами, но они всё равно проступали снова на тех же местах, как будто проявлялись изнутри ткани. Ни одна пролитая слезинка не исчезала навечно, они оседали капельками росы на этой вечной ткани, и ждали своего часа. Ни одно злодеяние не проходило бесследно.
Правда, в особенно кровавые времена, сил Буки было недостаточно, и следы страхов накапливались на одежде Пинтчера быстрее, чем исчезали сами страхи. Тогда силы Короля Кошмаров возрастали настолько, что он без отдыха терзал кошмарами умы людей, не давая им и минуты покоя. Ему переставали быть нужны тень и ночь для выхода на поверхность, Морок шествовал по улицам открыто, видимый людям в зависимости от его желания. Но так не могло продолжаться вечно. Люди не могут жить в постоянном страхе, они либо погибнут, либо привыкнут, поэтому от избытков страхов Король Кошмаров вынужден был избавляться.
На этот случай для духов существовали специальные термы, где смывались и уходили в прошлое все людские следы и прикосновения, он стирал у духов память о том, чему они были свидетелями. Чудесный источник, питавший термы, обладал свойством очищать души.
Морок откровенно вредничал, когда речь заходила о необходимости их навестить, он не желал омываться рядом с духами природы, он не хотел идти туда в среду, в четверг, в Хеллоуин, ни поздно вечером, ни рано утром, потому что нужно было выпустить и загнать Кошмаров под земли, а также он не желал идти туда один просто потому, что Кошмары рассыпались от одного пара источника, а отправляться туда одному будет скучно.
Забравшись в обширную каменную чашу, прямо в длинившейся и отяжелевшей от страхов мантии, Морок позволял отмывать свои волосы и кожу в священной воде источника. Кожа Морока из пепельно-серой становилась просто бледной, такой, какой она и была при жизни. С мантии чернильным разводами уходили в воду страхи, а сама она больше не напоминала сгусток темноты, а была похожа на обычную человеческую одежду, просто старомодную. Волосы Морока, пропитанные водой, тяжелели и немного опускались, поэтому у Питча на время купания появлялась вполне человеческая, гладкая, с начёсом назад, причёска, которая была популярна у джентльменов конца 19 века.
Однажды Бука, когда Питч плескался в источнике особенно долго, брела по краю каменной чаши. Над водой стоял густой, как молоко, пар, и Короля Кошмаров нигде не было видно. Бука, убедившись в том, что ждать ей ещё долго, наклонилась поближе к воде, рассматривая своё отражение в воде. В целом, её внешность не драматически изменялась после очищения. Разве только на всё ещё бледных щеках появился румянец.
Под водой мелькнула тень, сильные длинные руки обхватили и утянули её под воду. Через мгновение из воды вынурнылиКороль Кошаров, хохоча, и Бука, отплевываясь от воды.
- Пинтчер, ты мерзавец. – процедила Бука, пытаясь выбраться обратно через скользкий бортик каменной чаши.
- Бука-Бука, не будь такой противной, - Морок поддержал жену, помогая ей вылезти, в ответ он получил жгучий взгляд, и под которым изобразил крайне притворный и переигранный испуг и зашёл поглубже в воду. Впрочем, исключительно ради того, чтобы в следующую минуту Буку накрыла волна брызг от очередного водного кульбита.
-А потереть мне ножку?- лениво протянул Питч, снова показавшись на поверхности.
Ответом ему стала мягко шлепнувшаяся в воду губка. Морок недовольно фыркнул и снова отправился на середину купальни.
Король Кошмаров с удовольствием дышал теплым паром, поднимавшимся из воды, подставлял голову под тёплые струи воды, фыркая от капель. И сколько бы Питч не ворчал о неудовольствии от посещения терм, вряд ли они ему не нравились.
@темы: Питч
-
-
30.01.2013 в 12:21Что я могу сказать... По-моему, выходит отлично! Замечательный, логичный фанон. В первой главе наиболее сильная часть - о Питче, человечьих страхах и войнах (и мне безумно нравится идея о следах человеческих страхов, оседающих у него на одеянии, прекрасно получилось). Начало бы как-то покрутить-повертеть, чтобы было более атмосферным. Про вторую главу пока говорить не буду, подожду, пока напишешь всю.
блошки
-
-
30.01.2013 в 20:14Вторую точно опишу, не могу же я его купание пропустить)))
спасибо за отлов ляпов)
-
-
31.01.2013 в 00:16чудесный же фанонище.
если хочешь, я могу как-нибудь попробовать побетить. Если никого не найдешь.
-
-
31.01.2013 в 00:45да, да, конечно хочу тебя в беты, если ты найдешь время)))
-
-
31.01.2013 в 00:55мы с тобой столкуемся.
-
-
02.02.2013 в 23:00Часть про кровать Питча и его стекающий вниз плащ - прекрасна. Я как будто сама там побывала.
-А потереть мне ножку?- лениво протянул Питч
Морок откровенно вредничал когда речь заходила о необходимости их навестить
а вот на этом абзаце мне упорно видится, как Бука толкает упирающегося супруга в спину своими изящными ручками.
опечатки и пропущенные знаки препинания детектед
-
-
02.02.2013 в 23:25вообще бесподобно. Все, Морок/Бука - новая ОТПшечка ыыы, очень приятно
а вот на этом абзаце мне упорно видится, как Бука толкает упирающегося супруга в спину своими изящными ручками
я долго думала, как Питча можно принудить к посещению чего-либо, когда надо, но не хочется. Я рассматриваю варианты, где его либо действительно подталкивают в спину, либо где тащат за край мантии, но они оба подошли бы мультяшке-Питчу, а не комиксному Королю Кошмаров, он такой строгий, холодный товарищ... хотя нет, он эмоциональный, когда что-то бьет по живому, вспомни его лицо, когда Северянин говорит, что его и Фею с Песочником выбрали в Хранители. У Питча на лице написано: "Как ты можешь меня бросить? Почему я не знал? "
опечатки и пропущенные знаки препинания детектедони у меня плодятся в огромном количестве, это да. Клавиши ноута имеют свойство залипать, а мой пиратский Word почему-то не смог установить русский(((
-
-
02.02.2013 в 23:37умничек ты.
я как будто бы смотрела на них сверху
а у меня ракурс был сверху и сбоку.)
они оба подошли бы мультяшке-Питчу, а не комиксному Королю Кошмаров
я думаю, что такому близкому, знающему его всего существу, как Бугагаечка, он бы позволил очень-очень многое. Хотя, возможно, у меня просто мешаются два Питча - комиксный и мультяшный.
хотя нет, он эмоциональный, когда что-то бьет по живому
и не только. Он в принципе эмоциональный и очень театральный.
-
-
02.02.2013 в 23:47здесь я вижу Буку, тащащую Питча за ногу с кровати, в которой он планировал "доспать" ещё пару лет...)))
Да, наверное, он эмоциональный, просто у него обычно точки приложения этих эмоций нет. Я сначала хотела сделать Буку не-кошмарным-кошмаром, с внешностью хорошенькой крестьянки, для контраста с классической кошмарной внешностью Питча (Ник бы удивился и похвалил чтобы он сказал, что-то вроде "наливное яблочко"), но теперь её образ внешне для меня вообще стирается.
-
-
02.02.2013 в 23:55написать самой, что ли, пару юморных зарисовочек по твоему фанону? хотя не получится, наверноетеперь её образ внешне для меня вообще стирается.
а мне она четко представилась как мультяшный фемПитч, знаешь, как на артах рисуют. Такая изящная высокая и очень женственная барышня в черном одеянии в пол, с короткой прической (француженка, омномном). И кожа у ней бледно-серая.
-
-
03.02.2013 в 00:15с короткой прической да! точно у неё короткие волосы....француженка - это было бы интересно) такой очень женственный, беззлобный, но вредненький кошмар)))
я по ним планирую ещё буквально пару абзацев, причём грустных, просто в качестве двух сценок)
-
-
03.02.2013 в 00:28как думаешь, вот примерно такая прическа ей бы пошла?
я по ним планирую ещё буквально пару абзацев, причём грустных, просто в качестве двух сценок)
-
-
03.02.2013 в 00:46мне вот эта очень нравится
Для фантазии
Пинтчер морально готов
-
-
03.02.2013 в 00:59мне понравилась предпоследняя, хотя она и страшная.
-
-
03.02.2013 в 01:03о, мне она почему-то позже открылась. Вау. Убрать рога, сделать лицо потоньше и нос не картошкой, и будет самая настоящая Бугагаечка. Красавица.
-
-
03.02.2013 в 01:14